Красная армия вошла в Томск в декабре 1919 года
Вступление частей Красной Армии в Томск произошло 20 декабря 1919 года. А накануне, 17-18 декабря, в результате антиколчаковского вооружённого восстания, антибольшевистская власть в Томске была свергнута.
Тогда повстанцам удалось захватить все ключевые места и значимые учреждения: почту, вокзал, типографию, район Заистока. Ночью власть в городе перешла в руки военно-революционного комитета (ВРК) и штаба (ВРШ). Приказ № 1 от 18 декабря закреплял власть за новорожденными органами, требовал у противоборствующей стороны сложить оружие и гарантировал, в случае сдачи оружия, неприкосновенность.
Днём 18 декабря был сломлен последний оплот сопротивления – тюрьма. По словам одного из участников восстания, Ивана Гавриловича Бурова, она охранялась тремя сотнями надзирателей вместе с юнкерами, но была сдана без единого выстрела. В своих воспоминаниях, записанных в 1969 году, Буров И. Г. называет точное количество узников – 1742. После короткого митинга перед заключенными с угрозой «расстреливать на месте, где поймаем, без суда и следствия в случае обнаружения грабежей и убийств», все были освобождены, без разбора на уголовных и «политических».
18 декабря ВРК переехал на площадь Свободы, в дом губернатора и приступил к организации преследования отступающих частей Сибирской Армии Колчака.
19 декабря 1919 года 30-я дивизия 5-й Красной Армии, на подступах к городу, встретила представителя повстанцев с извещением о свершившемся в Томске восстании.
А перед этим…
Немного предыстории. На территорию Томской губернии части Красной армии вступили в конце ноября 1919 года. После оставления белыми 14 ноября 1919 г. своей столицы г. Омска, согласно директиве главнокомандующего, белым армиям предписывалось остановить наступление большевиков. В первой половине декабря войска 5-й Красной Армии получили приказ выйти на рубеж Кузнецк – станция Тайга – Томск. В этот район была отведена для отдыха и пополнения 1-я Сибирская армия. Она была настолько обескровлена в боях с красными, что командующий генерал-лейтенант А.Н. Пепеляев в приказе №70, изданном 18 ноября на ст. Новониколаевск, был вынужден вести речь о её «восстановлении». 21 ноября 1919 г. командарм вместе со своим штабом перебрался в Томск.
А в Новониколаевск между тем в ночь на 20 ноября прибыли литерные поезда во главе с Верховным правителем и Верховным главнокомандующим Русской армией адмиралом А. В. Колчаком, задержавшимся здесь на целых две недели. Будучи в Новониколаевске, А.В. Колчак издал 25 ноября приказ о создании на добровольной основе народного ополчения. Одновременно появилось «Воззвание Верховного правителя», в котором адмирал объявил «Родину и всё русское национальное дело в опасности» и призвал жителей края вступать в ряды белой армии. В соответствии с приказами и воззваниями Верховного правителя А. Н. Пепеляев по прибытии в свой родной город стал издавать собственные воззвания и приказы с патриотическими призывами к гражданам становиться «под бело-зелёные знамёна Сибирской армии», так как «пламя гражданской войны разгорелось в коренных пределах Сибири». Приказом по району 1-й Сибирской армии от 1 декабря 1919 г. предписывалось создавать губернские, уездные и волостные комитеты самоохраны и народного ополчения. До конца, вероятно, ещё не осознав весь трагизм положения белых, генерал в те дни оптимистично заявлял, что «при наличии 30 тыс. добровольцев… за два месяца большевики будут отброшены за Урал». По приказу А.Н. Пепеляева из Томска был запрещён выезд мужчин, способных носить оружие, за исключением больных и раненых воинов.
Надо заметить, что обстановка в самом Томске становилась тем временем всё более напряжённой и тревожной. Осенью 1919 г. город оказался переполненным беженцами и скопившимися здесь солдатами и офицерами. По сведениям городской продовольственной управы (скорее всего, правда, преувеличенным), численность его населения более чем удвоилась и превысила двести тысяч человек. «Теперь вы не узнаете мирных «Сибирских Афин», — констатировал корреспондент одной из газет. – Томск теперь город военных. Кроме русских и чешских полков, здесь находятся Академия Генерального штаба, военное пехотное училище, екатеринбургская инструкторская школа, унтер-офицерская школа и военно-инженерное училище. Город оказался не в силах вместить все расположенные в нём воинские части и учреждения, почему часть их размещена на вокзале и в дачных местах (Басандайка, Степановка)… Масса беженцев ютится в общежитиях. В духовном училище. в общежитие превращены не только комнаты и коридоры, но и лестницы. Теснота страшная, воздух невозможный, холод адский.»
Всё это происходило в условиях начавшейся эпидемии тифа, от которой в городе умирало порой до 150 человек в день. Осенью 1919 г. из-за дефицита каменного угля начались перебои в электро- и водоснабжении. С конца ноября электроэнергия со станции подавалась только с 8 до 12 часов вечера, после чего город погружался «в унылый мрак» На рынке исчезли свечи и керосин.
Жители Томска вяло реагировали на призывы браться за оружие, отнюдь не горя желанием вставать на защиту обречённой белой власти. Наиболее зажиточные его граждане предпочли бегство. Между тем эвакуация из города оказалась весьма затруднительной. Главнокомандующий войсками Восточного фронта генерал-лейтенант К.В. Сахаров 20 ноября распорядился предоставить возможность эвакуации из Томска по железной дороге, и без того предельно забитой эшелонами, только раненых и больных воинов, семей военнослужащих, оружия и банковских ценностей. Эвакуация гражданских учреждений допускалась лишь «грунтовой дорогой». Управляющий Томской губернией 30 ноября 1919 г. созвал совещание «представителей от правительственных и общественных управлений г. Томска» для обсуждения вопроса об эвакуации. Было решено определить круг «лиц, для жизни которых угрожает опасность со стороны большевиков в случае занятия Томска», «составить план их эвакуации», «изыскать меры к срочной эвакуации тюрем». Была создана «особая комиссия по эвакуации».
После этого развернулась массовая эвакуация из Томска. «По Иркутскому тракту тянутся непрерывно обозы. В городе много квартир пустует», – сообщала «Сибирская жизнь» [7. 11 дек.]. Очевидец тех событий, Глухарев, подтверждал: «Потянулись обозы, которые напоминали отступление французов. Кошевки, розвальни, кибитки разных фасонов и размеров, нагруженные людьми, оружием, мукой, мясом и прочей дребеденью — всё это направлялось на Иркутский тракт». Тогда же, 11 декабря 1919 г., в адресованном А. Н. Пепеляеву письме Томской губернской земской управы обращалось внимание на «невозможность организации народного ополчения ввиду непопулярности этого мероприятия в настоящий момент в крестьянской среде».
Пытаясь избежать надвигавшейся катастрофы, генерал-лейтенант Анатолий Пепеляев и его брат Виктор Пепеляев, сменивший в конце ноября 1919 г. П.В. Вологодского на посту премьер-министра, предприняли отчаянную попытку либерализации политического режима. На протяжении нескольких дней, с 22 по 26 ноября, Виктор и Анатолий, находившиеся соответственно в Иркутске и Томске, вели между собой разговоры, обсуждали сложившуюся обстановку. По просьбе брата-генерала В. Н. Пепеляев выехал в Томск. А. Н. Пепеляев поспешил ему навстречу на ст. Тайга, куда прибыл и выехавший в ночь на 5 декабря 1919 г. из Новониколаевска на восток А.В. Колчак. Здесь 8 декабря братья встретились с адмиралом и добились его согласия на немедленный созыв Сибирского Земского Собора. После отъезда А.В. Колчака из Тайги остававшиеся на станции Пепеляевы направили ему на ст. Судженка 9 декабря 1919 г. ультимативную телеграмму с требованием издать акт о созыве Сибирского Земского Собора и сформировании нового правительства: «Время не ждёт, и мы говорим Вам теперь, что во имя Родины мы решимся на всё». Слова были подкреплены делами. По приказу А. Н. Пепеляева на ст. Тайга был арестован вместе со своим штабом главнокомандующий войсками Восточного фронта генерал К.В. Сахаров, монархист по убеждениям. Он был заменён генерал-лейтенантом В.О. Каппелем. Однако решимости на большее у братьев Пепеляевых не хватило. Между тем А.В. Колчак так и не подписал требуемый документ. Не достигнув желаемых результатов, Пепеляевы 11 декабря 1919 г. вернулись в Томск.
Будучи в Томске, А.Н. Пепеляев обратился к местным политическим и общественным организациям, эсерам, меньшевикам, кооператорам, земским деятелям с предложением создать общественный блок с целью спасти Сибирь от большевистского нашествия. По словам участника тех событий Е. Лосевича, эсеры сразу же отказались от такого предложения. Меньшевики сначала будто бы согласились и стали договариваться с Пепеляевым, но затем под влиянием эсеров и они бросили эту затею.
Активный участник томского антиколчаковского подполья Я.Р. Елькович впоследствии утверждал, что А.Н. Пепеляев через одного из членов томской земской управы якобы предлагал встретиться даже с руководителями подпольной организации РКП(б) с намерением обсудить сделку: в обмен на арест Колчака и передачу его вместе с золотым запасом в руки большевиков получить гарантии автономного самоуправления Сибири. Разумеется, такого рода гарантии могли дать только центральные органы коммунистической партии, поэтому томские большевики могли выступить разве что в роли передаточного звена. Однако и на этот шаг они не пошли, отказавшись от встречи с А.Н. Пепеляевым. Впрочем, других упоминаний об этом факте в источниках не обнаружилось.
Томское восстание
Между тем томская большевистская подпольная организация, крайне ослабленная провалами весны — лета 1919 г., осенью сумела более-менее укрепить свои ряды и приступить к подготовке вооружённого восстания. Важную роль в этом процессе сыграл бежавший из Иркутска и укрывшийся в Томске на квартире меньшевика Д. И. Розенберга с 12 декабря 1919 г., как раз накануне решающих событий, опытный большевик-подпольщик, бывший председатель Иркутского совдепа Я. Д. Янсон.
Антиколчаковское подполье чувствовало, что приближается его час. Весьма разнородное по составу, оно вобрало тогда, наряду с большевиками, и умеренных социалистов — эсеров, меньшевиков, анархистов, преследовавших при этом собственные политические цели. Эсеры давно уже вели в гарнизонах и воинских частях, дислоцировавшихся на территории губернии, работу по созданию ячеек «Сибирского военно-социалистического союза защиты народовластия», образованного ещё в начале августа 1919 г. военным отделом Сибирского краевого комитета ПСР. Причём наиболее успешно подпольная работа эсеров велась как раз в частях 1-й Сибирской армии.
Для колчаковского руководства подготовка вооружённого выступления в Томске не была секретом. В докладе начальника отдела контрразведки при штабе Верховного главнокомандующего от 22 октября 1919 г. отмечалось, что «по агентурным сведениям в Томске и его окрестностях идёт усиленная работа и пропаганда объединённых социалистических организаций (эсеров и большевиков). В городе существует местный городской комитет противоправительственных партий, военный отдел, который усиленно вербует чехов, стоящих на эсеровской платформе…». В этом же докладе говорилось и о том, что 1-я Сибирская стрелковая дивизия, входившая в состав 1-й Сибирской армии, «распропагандирована в эсеровском духе». Вероятно, в самом начале декабря 1919 г. проэсеровски настроенной группой военных было подготовлено обращение «Товарищи-офицеры!». Не желая восстановления советской власти, эта группа ратовала тем не менее за прекращение гражданской войны и за мирные переговоры с большевиками.
После начала эвакуации из города томские подпольщики приняли решение о начале восстания. Расчёт делался на то, что белогвардейское командование в таких условиях не рискнёт ввязываться в серьёзные бои в оставляемом ими городе.
Накануне восстания, сразу же после отступления белых из Новониколаевска, подпольщики издали по меньшей мере 3 листовки от имени «информационно-агитационного бюро большевиков» с призывом к рабочим, солдатам и крестьянам по первому сигналу «выступить на помощь восставшим, занять город и настигнуть остатки убегающей белой орды». Одновременно типографским способом была отпечатана листовка томского комитета РСДРП, в которой меньшевики обращались к «товарищам и гражданам» с призывом подняться на борьбу с реакцией в поддержку советской власти под красным знаменем социализма.
Памятуя о жестокой расправе над политическими заключёнными в Новониколаевске, подпольщики, по свидетельству Я. Р. Ельковича, издали листовку-обращение к колчаковским офицерам, в которой последние объявлялись заложниками, отвечающими за жизнь заключённых в тюрьме. Листовка была распространена по всем белогвардейским частям гарнизона и разослана по квартирам офицеров. «Эффект, — вспоминал Я.Р.Елькович, — оказался поразительным. Колчаковские офицеры организовали наружную патрульную охрану вокруг тюрьмы, не допуская к ней ни одного контрразведчика».
16 декабря была распространена также листовка-обращение от имени «Военно-социалистического союза» к солдатам «Комитета Томского военного района». В ней говорилось, что генерал Пепеляев договорился с Колчаком, в то время как в Новониколаевске подавлялось антиколчаковское восстание и производились расстрелы, что Пепеляев затевает новую игру с целью втянуть в безнадёжный бой на линии г. Мариинска. Предлагалось войти в ряды Военно-социалистического союза, подчиняясь приказам его штаба. «Союз на этот переходный момент ставит своей задачей исключительную охрану Томска, его района, жизни граждан и целости народного добра». Примечательно, что томские эсеры, войдя в коалицию с местными большевиками, меньшевиками, анархистами, публично в эти дни не выпячивали свои политические лозунги, действуя достаточно осмотрительно и сдержанно.
Утром 16 декабря 1919 г. подпольщики получили достоверные сведения, что вечером того же дня пепеляевская армия начнёт эвакуацию из Томска и что сам А.Н. Пепеляев уже перебрался с охраной на ст. Томск-1. По словам Е. Лосевича, на заседании большевистского нелегального партийного комитета, собравшегося в 11 часов дня 16 декабря 1919 г., было решено «организовать ревком и взять власть в свои руки». В 6 часов вечера того же дня было созвано первое заседание военно-революционного комитета (ВРК), в состав которого вошли 9 человек, в том числе коммунисты Я.Д. Янсон, К.М. Молотов, Т.Д. Екишев, Е.В. Лосевич, Я.Р. Елькович (по другим данным, он в тот период был меньшевиком-интерна-ционалистом), левый эсер А. Ильин, представитель инициативной группы эсеров А. Левин, меньшевик А.Е. Гуревич и анархист-синдикалист С. Толмачев. Здесь же был избран президиум ВРК. Председателем Комитета стал Я.Д. Янсон, его товарищем (заместителем) – К. М. Молотов, секретарём – А. Левин. На этом же заседании было решено взять власть как можно безболезненнее. ВРК отдал распоряжение о немедленной доставке оружия к зданию Общества содействия физическому развитию (современная Красноармейская ул., 14). Само заседание ВРК было решено сделать непрерывным. Его охрана была доверена сербской роте, с которой у подпольщиков давно уже существовала тесная связь.
Коалиционный состав ВРК явился закономерным итогом совместной борьбы с колчаковщиной, которую вели томские большевики и умеренные социалисты осенью и в начале зимы 1919 г. К тому же, по свидетельству находившегося в то время в Томске А. А. Карлова, командированного накануне под фамилией Васильева в колчаковский тыл Сибирским бюро ЦК РКП(б) для организации военной работы, местный большевистский «партийный комитет вёл очень и очень слабую работу» [36. Л. 4об.], т.е самостоятельно был не в силах организовать вооружённое восстание. В связи с этим не выдерживает критики безапелляционное суждение И. И. Кузнецова о том, что военнореволюционный комитет в Томске был «большевистским» [37. С. 147]. Другой крайностью является утверждение В.А. Шулдякова, будто бы восстание в Томске было поднято 17 декабря 1919 г. эсерами.
Непосредственным проводником решений ВРК стал военно-революционный штаб (ВРШ). Сведения о времени его создания и партийном составе крайне противоречивы. По свидетельству Я. Р. Ельковича, этот штаб был создан ещё в августе 1919 г., когда началась подготовка к антиколчаковскому вооружённому выступлению в Томске. Он изначально также был коалиционным, состоял из большевиков, левых эсеров и анархистов. В воспоминаниях П. Ануфриева отмечалось, что в условиях начавшегося восстания ВРШ был выделен из военно-революционного комитета для руководства военными операциями и состоял из 3 чел.. В докладе К. Грюнштейна на заседании Сибирского областного бюро ЦК РКП(б) говорилось о том, что в состав ВРШ входили 2 коммуниста, 2 меньшевика и анархист. Е. Лосевич впоследствии упоминал, что существовавший ещё задолго до непосредственного выступления штаб был реорганизован, хотя в оперативной сводке самого штаба от 18 декабря говорилось, что он был создан военно-революционным комитетом в 1 час этого дня. Возможно, реорганизация штаба оказалась настолько существенной, что позволяла говорить фактически о его создании. ВРШ сразу же начал работать легально. Персональный состав ВРШ также до конца не известен. В.Д. Вегман в 1920 г. в числе 3 членов штаба называл И.Я. Одина, В.С. Митряева и А. Ильина. Сохранившиеся в архиве отпуски (копии) удостоверений отдельных членов штаба свидетельствуют, что в него, в частности, входили Павел Ануфриев, А.Е. Братина, И.Я. Один, Лев Шиманский.
Вечером 16 декабря 1919 г. в манеже Общества содействия физическому развитию ВРК провёл полулегальную конференцию представителей подпольных ячеек и групп сочувствующих, которые имелись к тому времени в большинстве воинских частей томского гарнизона. Прибывшие на конференцию делегаты приняли решение о переходе на сторону восставших. Через эти нелегальные ячейки и группы воинские части стали оповещаться о создании в городе советской власти и о необходимости зарегистрироваться в военнореволюционном штабе тем из них, кто не желал эвакуироваться из Томска. Первым изъявил желание перейти на сторону советов 1-й гренадерский батальон. За ним последовали сербский отряд, 5-й Томский полк, 7-й Кузнецкий полк, 1-й артиллерийский полк и другие более мелкие части.
Между тем в ночь на 17 декабря 1919 г. штабной поезд А.Н. Пепеляева покинул Томск. При этом рабочие железнодорожного депо ст. Томск II предприняли попытку организовать его крушение. В результате на подъёме между станциями Томск II и Томск I произошёл разрыв сцепления между 4 и 5 вагонами. Хвостовые вагоны устремились назад, под уклон навстречу шедшему сзади бронепоезду, но, не докатившись до него, остановились. Крушение, таким образом, не состоялось, хотя на некоторое время эвакуация пепеляевского штаба всё же была задержана.
Журналист и писатель В.Н. Иванов о тех событиях писал в мемуарах позже: «Профиль пути между станциями «Томск-II» и «Томск-I» представлял собой впадину. Огромный состав шёл в темноту, пыхтя и скрипя. Под уклон съехали благополучно, но при вытягивании на подъём у станции «Томск-I» оборвались подрубленные кем-то тяжи у головного вагона, и весь состав, гудя, понёсся обратно на «Томск-II», откуда выходили в это время броневики. Столкновения, к счастью, не произошло – наш эшелон в гору не вкатился, а снова понёсся вниз, пока не остановился на дне выемки. Все мы повыскакивали на ходу в сугробы снега. Я видел, как сам генерал Пепеляев, кувыркаясь зайцем, летел в туче снежной пыли под откос. Мы стояли в темноте, без паровоза, сзади шла стрельба – там тёмный люд грабил эшелоны. Наконец мы добыли паровоз, вытянули состав, обрезали на версту провода телеграфа и уехали на станцию «Тайга». Томск выскочил из наших рук сам собой…»
На следующий же день после эвакуации из Томска командования 1-й Сибирской армии, 17 декабря, типографским способом был отпечатан и распространён от имени военно-революционного комитета и военно-революционного штаба приказ № 1 по войскам Томского гарнизона. «Солдаты и офицеры, – говорилось в нём, – вы должны восстать для немедленного восстановления в городе советской власти». Воинским частям приказывалось «немедленно через своих представителей связаться с томским военно-революционным штабом», «принять все меры к сохранению имеющегося у них оружия и продовольствия», подчиняться «исключительно лишь распоряжениям томского военно-революционного штаба», быть готовыми к немедленному выступлению.
В течение примерно суток повстанцами были заняты все наиболее важные городские учреждения – губернаторский дом, почта, телеграф и др., из местной тюрьмы освобождены политзаключённые. Единственная вооружённая стычка произошла около 10 часов вечера 17 декабря в районе Дома науки им. Макушина, когда интернациональная рота, состоявшая преимущественно из бывших военнопленных-венгров, обстреляла бойцов отступавшего из города егерского полка. С обеих сторон, по одним данным, было несколько убитых и раненых, по другим – было убито около десятка человек. На выходе из города егеря ещё раз были обстреляны, на этот раз бойцами гренадерского батальона, перешедшего на сторону повстанцев. Однако егерский полк отступил, не приняв боя.
Первые военные итоги были отражены в приказе № 1 от 18 декабря по гарнизону г. Томска. К восстанию примкнули в общей сложности до 15 тыс. человек. Эта цифра чаще всего фигурирует в источниках и литературе. Однако встречаются и другие сведения относительно численности Томского гарнизона, перешедшего на сторону красных. В частности, в газете «Знамя революции» от 24 дек. 1919 г. эта численность определялась «до 11 тыс. чел.». В «Исторической энциклопедии Сибири», в разных её томах, приводятся совершенно несопоставимые цифры: 12 тыс. чел. и 30 тыс. чел. Из числа примкнувших к восстанию наиболее надёжными оказались, по словам председателя ВРК Я.Д. Янсона, гренадерский батальон и рота сербов. Руководство восстания заверило, что белогвардейцы, перешедшие на сторону повстанцев, не будут подвергаться преследованиям и репрессиям.
Ревком, по свидетельству Е. В. Лосевича, в эти дни несколько раз менял своё местопребывание. В целях безопасности он перебрался сначала, 17-го декабря, на ул. Обруб в помещение промышленного отдела губернского земства, поскольку рядом в казарме по Тецковскому переулку дислоцировался сербский отряд, в расположении которого разместился одновременно и ВРШ. Лишь после того, как победа вооружённого восстания стала очевидной, ревком переместился в здание так называемого Дома Свободы (бывшего губернаторского дома). На одном из заседаний ревкома был рассмотрен вопрос о действиях повстанческой власти в случае наступления на Томск остававшихся верными А.В. Колчаку частей. Было решено не принимать боя, а отступить из города. Мотивом такого решения послужили сомнения среди повстанческого руководства относительно надёжности воинских частей, только что перешедших на его сторону.
Для закрепления успеха восстания члены ВРК приняли решение о вооружении рабочих. Был создан штаб рабочей дружины, который возглавил член томского подпольного комитета РКП(б) В.С. Митряев. Штаб разместился на заводе «Земский городок». Сюда были доставлены винтовки, патроны, шашки, пулемёт. Выдачей оружия руководили Максимов, П.Ф. Веженков, Абрамова. Со всего города к заводу стали подходить рабочие. Здесь они разделялись на «десятки», получали оружие и отправлялись под руководством назначенных командиров на выполнение заданий штаба. Уже к вечеру 18 декабря было вооружено до 3 тыс. чел. Рабочие несли, главным образом, караульную службу, охраняя важнейшие объекты города, в том числе железнодорожные станции, Дом свободы, где размещался ВРК и др. Одновременно штабом были посланы вдогонку ушедшим накануне частям вестовые с предложением вернуться в город. По свидетельству Е.В. Лосевича, почти все ушедшие накануне части, включая даже егерский полк, возвратились в город с обозами.
На перехват белогвардейских частей, двигавшихся с запада, был направлен коммунистический рабочий отряд. Однако опасения повстанческого руководства оказались напрасными, так как отступавшие через Томск немногочисленные белогвардейские формирования, не оказывая сопротивления, переходили на сторону восставших. Наиболее крупной воинской частью, перешедшей на сторону повстанцев 19 декабря, оказался 1 кавалерийский полк численностью около 1000 чел.
Параллельно с повстанцами вопрос о власти и сохранении порядка в Томске пытался решать орган местного самоуправления – городская дума, в руки которой А. Н. Пепеляев официально передал власть накануне своей эвакуации. 17 декабря состоялось экстренное заседание думы, участники которого заявили о принятии на себя всей полноты власти, ввиду оставления города начальником губернии и войсками. Был избран Комитет общественной безопасности и охраны порядка (в дальнейшем именовался Комитетом общественного порядка и безопасности) во главе с председателем думы А.С. Зелениным. В его состав вошли гласные думы П. Г. Лихачев, А.П. Новицкий, Д. И. Розенберг, В.Е. Воложанин, С.В. Соколов, М.С. Столяров, а также В.В. Корелин, М.М. Нейман и В.П. Денисов. В номере «Сибирской жизни» от 18 декабря появилось объявление Временного комитета, где сообщалось, что он вступил в исполнение своих обязанностей в 5 часов вечера. Ещё 17 декабря 1919 г. Комитет предлагал «немедленно явиться в дружины самоохраны всем тем гражданам в возрасте от 17 до 60 лет, кои почему-либо до сих пор этого не сделали».
Формально в городе, таким образом, образовалось двоевластие, однако в действительности думский орган, не имея сколько-нибудь серьёзной вооружённой опоры, не мог соперничать с повстанческой властью. Поэтому после состоявшихся в ночь на 18 декабря 1919 г. переговоров с повстанческим руководством Комитет общественного порядка и безопасности принял решение о прекращении своей деятельности. Около 4 часов дня 18 декабря председатель Комитета А.С. Зеленин позвонил редактору «Сибирской жизни» А.В. Адрианову и попросил напечатать в ближайшем номере газеты постановление о передаче власти военно-революционному комитету. На следующий день это постановление было расклеено по городу, а в «Сибирской жизни» появилось лишь 21 декабря 1919 г. В нём говорилось о прекращении Комитетом своей деятельности, поскольку имеющиеся в городе воинские части перешли на сторону ВРК, который фактически распоряжается городом, и что получено официальное распоряжение ВРК о передаче ему имеющихся в распоряжении Комитета организаций – городской самоохраны, продовольственных и др.
18 декабря 1919 г. приказом №2 военнореволюционного штаба по войскам Томского гарнизона комендантом города был назначен большевик К.И. Озол, его помощником — Т.В. Лялин, начальником гарнизона — эсер полковник Вершинин, которые в тот же день приступили к исполнению своих обязанностей. Вершинин издал приказ № 1 по гарнизону г. Томска. Тогда же в воинские части был назначен ряд комиссаров.
Я.Р. Ельковичу, по его словам, было поручено составить обращение к городскому населению от имени ВРК, начинавшееся словами: «Товарищи и граждане! Вчера вы легли рабами, а сегодня встали свободными людьми». Далее документ информировал: «В настоящее время вся полнота власти в Томске впредь до прихода регулярных советских войск принадлежит военно-революционному комитету. Все учреждения должны продолжать свою работу. Все приказания и распоряжения военно-революционного комитета должны исполняться немедленно и беспрекословно».
Это обращение Томского ВРК было опубликовано в №1 газеты «Знамя революции» от 20 дек. 1919 г.. Таким образом, в течение 17-18 декабря власть в Томске и формально, и фактически сосредоточилась в руках военнореволюционного комитета. Немедленно была отправлена радиограмма за подписью председателя Томского ВРК Я.Д. Янсона и секретаря А. Левина, в которой сообщалось: «В ночь на 18 декабря в Томске власть перешла в руки революционного народа. Все части томского гарнизона бывшей колчаковской армии заняли город по указанию военревкома и передали себя в полное распоряжение его. Рабочие массами организуются в боевые коммунистические отряды».
Таким образом, именно 18 декабря 1919 г. явилось решающим днём – днём победы вооружённого восстания в Томске. Эта дата впоследствии фигурировала и в документах, выдававшихся томским комитетом РКП(б) организаторам и активистам вооружённого восстания.
Между тем командование наступавших красноармейских войск, до поры, до времени не знавшее о томских событиях, ночью 18 декабря 1919 г. на ст. Каргат уточнило план освобождения губернского центра. 267-му полку под командованием Григорьева было приказано перерезать железную дорогу Томск – Тайга, 265-му полку под командой Кононова и 266-му под командой Бондаря – вести наступление на Томск. И лишь приблизившись к городу, 19 декабря 1919 г. конные разведчики-красноармейцы встретили посланного им навстречу представителя повстанцев с извещением о восстании.
В субботу 20 декабря 1919 г. на улицы уже советского Томска вступили части 30-й дивизии 5-й Красной армии. В городе и его окрестностях им достались богатые трофеи: около 2 тыс. пулемётов, 36 орудий, большое количество инженерного имущества, обмундирования и снаряжения, интендантские склады. «В городе осталось до 70 отдельных частей противника со штабами и командирами, отказавшихся выполнить приказ белогвардейского командования о дальнейшем отступлении вглубь Сибири. Полностью остались штаб 2-й Сибирской дивизии и учреждения штаба 2-й армии противника. Число трофеев колоссальное, подсчёту не поддаётся», – сообщил в первой же телеграмме начдив А.Я. Лапин.
Из открытых источников:
Материалы Центра документации новейшей истории Томской области. cdnito.tomsk.ru;
Томская область. Исторический очерк, 1994 год;
Николай Ларьков «Декабрьские события 1919 года в Томске», Вестник ТГУ, 2011 год